"Stanzas to Augusta" by George Gordon Byron
Стихотворение «Стансы к Августе» было написано 16 апреля 1816 года. Впервые опубликовано в сборнике Poems. Считается, что это стихотворение было последним, написанным Байроном на родине.
1916 – тяжкий год в недолгой жизни Байрона. Байрон участвует в обсуждении парламентского билля, направленного против «разрушителей-машин» - английских рабочих-луддитов. Выступая в палате лордов, Байрон резко осудил этот законопроект, разрешавший самые жестокие меры пресечения и наказания, впоследствии подкрепив своё выступление сатирической одой An Ode to the Framers of the frame Bill (1812). В Англии началась травля поэта, вскоре превратившаяся в открытое преследование, предлогом которой послужила несчастливо сложившаяся семейная жизнь поэта и череда скандалов, связанная с его именем. Байрону пришлось навсегда покинуть родину.
Стихотворение Stanzas to Augusta посвящено сводной сестре Байрона Августе Ли (Augusta Leigh) (у них был один отец John ("Mad Jack") Byron, но разные матери). Августу воспитывала семья её покойной матери, а её отец женился во второй раз на Кэтрин Гордон (Catherine Gordon). От этого брака и родился Джордж Байрон.
Байрон впервые встретил Августу только во время своей учебы в Хэрроу, и потом виделся с ней время от времени. С 1904 они регулярно переписываются. Затем их переписка прекратилась на несколько лет, когда Байрон уехал за границу, а Августа вышла замуж за полковника Джорджа Ли (George Leigh). Возобновилась она только после смерти его матери, - Августа прислала письмо с соболезнованиями. Позже они встречались в Лондоне. Поэт и Августа хорошо понимали друг друга, у них были искренние, доверительные отношения. Считается, они были влюблены друг в друга, хотя тому не так много доказательств.
Когда брак с Леди Милбенк (Anne Isabella Milbanke) разрушился, в обществе поползли слухи об имевшем место инцесте между братом и сестрой, что считалось серьёзным преступлением против нравственности.
Полагают, что существуют некоторые (немногие и не очень убедительные) доказательства незаконной связи Байрона и Августы Ли.
Например, когда в апреле 1914 года у Августы родилась дочь, уже третья, названая Медорой (Elizabeth Medora Leigh), на третьи сутки после её рождения Байрон был в доме своей сводной сестры, чтобы посмотреть на ребёнка. Позже он написал своей хорошей знакомой Леди Мельбурн (Lady Melbourne) : "Oh, but it is not an ape, and it is worth while", подразумевая, вероятно, что ребёнок родился нормальным, без уродств, коего можно было бы ожидать в результате кровосмесительной связи. Однако муж Августы никогда не высказывал сомнения в своём отцовстве, и Медора выросла среди своих братьев и сестер не подозревая о том, что её отцом мог быть Байрон.
Считается, что именно Августе принадлежала идея брака Байрона с Анабеллой Милбенк. Августа надеялась, что слухи об инцесте, распространявшиеся вокруг них, прекратятся. Байрон сделал предложение Анабелле, и та согласилась.
Однако через год Анабелла объявила Байрона сумасшедшим и потребовала развода.
В любом случае, тонкая и умная женщина, понимавшая и ценившая гений Байрона, Августа Ли была для него едва ли не единственным по настоящему близким человеком.
Чувства к Августе– и любовь, и отчаяние, и тревога за ей судьбу и судьбу её близких – нашли выражение в стансах.
Переводы на русский язык.
На русский язык это стихотворение переводили "Алеко", Н. Гнедич, В. Левик.
Особенно примечателен перевод революционера А.Н. Плещеева, за плечами которого был и смертный приговор, и царская ссылка. Вероятно, поэтому в его переводе чувствуется особая, глубоко личная интонация.
Stanzas to Augusta
When all around grew drear and dark,
And reason half withheld her ray -
And hope but shed a dying spark
Which more misled my lonely way;
In that deep midnight of the mind,
And that internal strife of heart,
When dreading to be deemed too kind,
The weak despair -the cold depart;
When fortune changed -and love fled far,
And hatred's shafts flew thick and fast,
Thou wert the solitary star
Which rose, and set not to the last.
Oh, blest be thine unbroken light!
That watched me as a seraph's eye,
And stood between me and the night,
For ever shining sweetly nigh.
And when the cloud upon us came,
Which strove to blacken o'er thy ray -
Then purer spread its gentle flame,
And dashed the darkness all away.
Still may thy spirit dwell on mine,
And teach it what to brave or brook -
There's more in one soft word of thine
Than in the world's defied rebuke.
Thou stood'st as stands a lovely tree
That, still unbroke though gently bent,
Still waves with fond fidelity
Its boughs above a monument.
The winds might rend, the skies might pour,
But there thou wert -and still wouldst be
Devoted in the stormiest hour
To shed thy weeping leaves o'er me.
But thou and thine shall know no blight,
Whatever fate on me may fall;
For heaven in sunshine will requite
The kind -and thee the most of all.
Then let the ties of baffled love
Be broken -thine will never break;
Thy heart can feel -but will not move;
Thy soul, though soft, will never shake.
And these, when all was lost beside,
Were found, and still are fixed in thee;-
And bearing still a breast so tried,
Earth is no desert -e'en to me.
George Gordon Byron
перевод А.Н. Плещеева:
***
Когда был страшный мрак кругом,
И гас рассудок мой, казалось,
Когда надежда мне являлась
далёким, бледным огоньком;
Когда готов был изнемочь
Я в битве долгой и упорной,
И, клевете внимая черной,
Все от меня бежали прочь;
Когда в измученную грудь
Вонзались ненависти стрелы,
Лишь ты во тьме звездой блестела,
И мне указывала путь.
Благославен будь этот свет
Звезды не меркнувшей, любимой!
Что, словно око серафима,
Меня берёг средь бурь и бед.
За тучей туча вслед плыла,
Не омрачив звезды лучистой;
Она по небу блеск свой чистый,
Пока не скрылась ночь, лила.
О! будь со мной! учи меня
Иль смелым быть, иль терпеливым;
Не приговорам света лживым,-
Твоим словам лишь верю я!
Как деревцо, стояла ты,
Что уцелело под грозою
И над могильною плитою
Склоняет верные листы.
Когда на грозных небесах
Сгустилась тьма и буря злая
Вокруг ревела, не смолкая,
Ко мне склонилась ты в слезах.
Тебя и близких всех твоих
Судьба хранит от бурь опасных,
Кто добр, небес достоин ясных,
Ты прежде всех достойна их.
Любовь в нас часто ложь одна;
Но ты измене недоступна,
Неколебима, неподкупна,
Хотя душа твоя нежна.
Все той же верной встретил я
Тебя, в дни бедствий погибая,
И мир, где есть душа такая,
Уж не пустыня для меня!
А.Н. Плещеев
Комментариев нет:
Добавлять новые комментарии запрещено.